Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-2 [СИ]
— Ты знаешь русский?
Израильтянин настороженно посмотрел на него
— Нет, а что.
— А я знаю. В русском есть анекдот. Идет человек по улице, навстречу ему другой. Тот, другой и говорить первому: «Мужик, не ходи туда, там дерутся, евреев бьют». Мужик отвечает «Так я по паспорту то русский». А тот, другой ему говорит: «Мужик, там не по паспорту, там сразу по морде бьют». Понял?
Израильтянин ничего не ответил. По виду — обиделся. Но обижаться не стоило — стоило учиться. У тех же русских, которые во второй половине двадцатого века были королями внедрений. У англичан — за плечами которых трехсотлетняя история шпионажа и провокаций. Простые и прямодушные израильтяне — не были приспособлены к шпионажу, МОССАД прославился ликвидациями, а не внедрениями. С классической шпионской работой — у них был полный провал.
Видимо, отставные военные. Черт бы их побрал.
— Машина есть? Надо кое-куда съездить.
— Есть. Алим, иди сюда! Алим!
Вошел вчерашний водитель, протянул Моше кучу распечаток с форума. Исламистские, простые — в которых нс некоторых ветках писали военные и полицейские, и можно было почерпнуть много чего интересного. Наиболее интересные места были отмечены маркером. В современном мире — таким образом, перебирая тонны дерьма, сопоставляя, фиксируя — можно было добыть настоящую жемчужину.
— Поедешь с нашим другом. Мустафой. Ему нужно помочь.
— И перестань называть меня этим именем!
Шутить с этим не стоило. Все это были мелочи — но на таких мелочах как раз и прокалывались. А в арабских странах, тем более по нынешним временам, проколоться — порой означало быть растерзанным разъяренной толпой. Аль-Джихади уже проклял тот день и час, когда согласился на это задание — видимо, предыдущая резидентура была полностью засвечена, она провалилась а на замену прислали таких вот… Орлов. Только не тех, которые высоко летают, а тех, которые сверху — и прямо на голову… Бывшие армейские, стажеры, с примесью арабской крови, а то и арабов, которых никто не знает. Люди, готовые умереть за Израиль и его народ — только этого здесь недостаточно…
— Пошли. И помалкивай, пока я с тобой не заговорю.
Они спустились вниз, фургон стоял в небольшом дворике, рядом с ним стоял небольшой Рено — такси. Мустафа Аль-Джихади хоть и не был специалистом по антитеррористической борьбе — но навидался всякого и сейчас мог с ходу определить уязвимые места резидентуры. Высокий глухой забор — это плюс только на первый взгляд, на самом деле это минус. Не видно, что делается за забором и нет секторов для обстрела, как только толпа прорвется через забор, стрелять будет уже поздно. Если даже поставить следящие камеры — это тоже не выход: надо постоянно садить человека, чтобы следил, а людей нет, да и сами камеры привлекут внимание к этому месту. Дворик тесный, фургон развернуться не может, выезд только один, если надо будет драпать — то на своих двоих. Любой, кто заглянет во дворик увидит стоящий фургон и рядом такси. Удивится, начнет задавать вопросы — а мир так устроен, что на каждый вопрос рано или поздно находятся ответы. И хорошо если пацан заглянет — а если беспилотник или разведывательный самолет над районом барражирует? В общем и целом — место для резидентуры подобрали дилетантски.
Алим сел на место водителя, видимо, он чувствовал, что гость негативно к нему относится. Мустафа сел рядом.
— Куда?
— Офис DHL.[3] Знаешь?
— Да…
Они выехали на улицу. Мустафа привычно проверился — никого. В Иордании — за ним часто следили сотрудники местной службы безопасности, он много общался с бывшими саддамовскими военнослужащими и потому считался потенциально ненадежным.
— Я, между прочим, в армии служил — сказал Алим, когда они ехали по улицам
— В какой?
— В вашей. Бригада Гивати, бедуинский батальон следопытов…
Мустафа хмыкнул
— Ну и зачем ты мне это рассказал?
Водитель помолчал несколько секунд
— Мне просто кажется, что вы нас за каких то… слабаков держите. Мы уже здесь шестой месяц.
— Вы и есть слабаки — безжалостно ответил Мустафа — слабаки и дилетанты. Я не спрашивал тебя про бригаду Гивати, но ты мне все рассказал. И ты, и твой друг слишком много болтаете. Рано или поздно — это доведет вас до большой беды — но у меня нет никакого желания учить вас. И времени тоже нет. Скажу лишь одно — никому не верьте и не болтайте лишнего, даже своим и даже в разговорах между собой. В разведке своих нет, предателем может оказаться любой. Если ты это поймешь — может, доживешь до моих лет. Теперь — давай, помолчим…
Из здания DHL — иорданский журналист вышел с запасным комплектом документов на свою основную легенду, на испытанную легенду Мустафы аль-Джихади, иорданского журналиста. Их он послал срочной доставкой в Каир. Если бы они не понадобились — уже в Аммане он был зашел на почту и попросил вернуть посылку, если она не востребована получателем из-за того, что он ошибся в написании его адреса.
Паспорт, журналистская аккредитация, водительские права. Иорданские права, здесь они недействительны, но написано по-арабски, значит — сойдут. Самое главное богатство — коллекция фотокарточек, на которых он был снят с самыми разными людьми, некоторые — с подписями. Самая ценная — где он был снят в компании шейха Ахмеда Ясина, духовного лидера ХАМАСа.
— Езжай назад — коротко сказал Мустафа, приоткрыв дверцу фургона. Затем — закрыл ее и пошлел по улице.
— Эй! А мне что делать? — высунувшись из кабины, заорал Алим
— Что хочешь.
Исламская республика Египет
Гелиополис, близ Каира
28 июня 2014 года
Задание, которое должен выполнить Мустафа аль-Джихади — заключалось в оценке ситуации в армейском сообществе Египта. Причем — оценка должна была быть по возможности точной, подкрепленной интервью, фактами, свидетельствами. Если бы он выполнял такое задание в любом цивилизованном государстве — с этим не было бы проблем. Но он — выполнял его в Египте — исламистская власть жестока, а еще не устоявшаяся исламистская власть нечеловечески жестока. Он подозревал, что в египетской армии прошли серьезные чистки — и чистки эти продолжаются и сейчас.
Можно было бы нанять помощников, тех же безработных журналистов — но он не стал этого делать, опасаясь неприятностей. Вместо этого — он прибыл в Гелиополис, место где располагалась штаб-квартира Первой полевой армии, Центрального военного командования и много других разных частей и соединений. Он рассудил — исламисты натерпелись от армии, и значит, как и в постреволюционном Иране — будут чистки. Не такие как в полиции и силах безопасности — но все же. Но не всех же расстреляют, верно? Значит, многих просто уволят из армии. И куда им податься, чем заработать на жизнь?
Так Мустафа аль-Джихади стал постоянным пассажиром такси. Довольно общительный, он быстро прикидывал, кем может быть очередной таксист со стоянки и в зависимости от ситуации называл либо короткий маршрут, либор длинный — например, в долину пирамид, да еще просил за дополнительную плату провести экскурсию. Конечно, не каждый выстрел бил в цель — но он сознательно выбирал частные, дикие такси. До исламской революции — офицерский корпус в Египте считался привилегированным, Мубарак заботился о нем как о единственной опоре его власти. Значит, у каждого младшего офицера — точно должна быть машина. А куда может пойти, чем может заняться выброшенный на улицу офицер, который ничего кроме службы и не умеет. Самое примитивное и сразу приходящее на ум — такси, экскурсии к пирамидам. Машина есть, особых умений на надо — да и защитить пассажиров он сможет, а с этим теперь просто беда, людей как кур воруют.
Он разговаривал. Больше слушал. Смотрел. Понимал недосказанное. Делал выводы. Почти ничего не записывал. Что-то вроде журналистского расследования — только тут за это могут голову отрезать. Микрокарта за микрокартой — в тайник ложились микропленки, их он намеревался отправить в Иорданию как только закончит здесь работу и переместится подальше, к штабу третьей полевой армии на Синайском полуострове. По понятным причинам — израильтянам состояние этой армии было крайне интересно.
Пока что он понял следующее: массовых репрессий не было до сих пор. Исламистская власть все-таки не так сильна, она опасается объединения офицеров и вооруженных ответных действий. Поэтому — такого, чтобы в какой то части расстреляли весь офицерский корпус или даже отстранили весь офицерский корпус — такого не было. Но исламисты понимали, что в том виде, в каком есть, армия Египта представляет собой источник постоянной угрозы для их власти и их гегемонии. И исправляли ситуацию, как умели.
Первое — во всех частях от роты — был назначен некто, одновременно и приглядывающий за ситуацией и обучающий солдат исламу. Что-то вроде комиссара в Советской России первых годов. Ситуация в частях после назначения комиссаров — очевидно разнилась, элитные части вряд ли бы стали прислушиваться к доморощенному пропагандисту, в обычной пехоте, которую — как не крути — приходится набирать из простого народа — скорее всего прислушивались. Одинаковым было то, что офицеры относились к наличии в частях пропагандистов чистого ислама крайне отрицательно. Двоих — как раз за это и уволили.
![Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
